Последнее
обновление
06.06.09

Журнал любителей искусства

«Зимний путь» в начале лета

"Зимний путь

Ферруччио Фурланетто
Фото: Валентин Барановский.

В рамках XIX международного фестиваля «Звезды белых ночей» на сцене Концертного зала Мариинского театра в первый летний день знаменитый оперный бас Ферруччио Фурланетто спел вокальный цикл Ф. Шуберта «Зимний путь».

Фурланетто уже выступал на этой сцене с камерной программой, исполнив в феврале 2010 года романсы Рахманинова и Мусоргского. На этот раз в сотрудничестве с тем же аккомпаниатором Игорем Четуевым итальянский певец обратился к немецкой песенной лирике, продемонстрировав яркое и убедительное прочтение шубертовского цикла. «Зимний путь», несмотря на известность и даже хрестоматийность, не часто звучит на русских сценах. Выраженная в 24 песнях драма человеческой жизни требует, прежде всего, бережного отношения к слову и трепетного внимания к каждому нюансу, в противном случае цикл становится однообразным и совершенно не цепляет внимание. Как любое гениальное произведение «Зимний путь» представляет возможности для самых разных трактовок, можно петь этот цикл от лица главного героя, страдающего и разочарованного в жизни, можно в абстрактно-философском ключе, делая акценты на экзистенциальных аспектах бытия. У Фурланетто скорее получился вариант исполнения цикла «от третьего лица», безусловно сострадающего главному герою, но все же немного от него дистанцированного. Это больше взгляд мудрого человека, немного со стороны взирающего на разворачивающуюся жизненную драму. Царское величие исполнителя (харизма короля Филиппа и Бориса Годунова по-прежнему прочно связана с певцом) придавало ощущение некоей надмирности и значительности. Этому также способствовал и мощнейший интеллект исполнителя, так что Шуберт оказался органично вписан в мировой музыкальный контекст. Присутствовали тонкие аллюзии на классиков, романтиков и даже на экспрессионистов (Quasi-лендлер из песни «Иллюзия» заставлял вспомнить «вальсовый» эпизод в опере Берга «Воццек»).

Драматургия исполнения была четко продумана, цикл делился на мини-разделы примерно по четыре песни, последняя из которых была кульминацией и одновременно импульсом к дальнейшему развитию. И тем сильнее воспринимался психологический слом и полнейшее оцепенение в заключительной песне «Шарманщик», где развитие полностью затормаживалось, а образ смерти представал в образе «дурной бесконечности», замкнутого круга из которого нет выхода. Мощнейшая артистическая аура Фурланетто полностью вовлекала в настроение цикла, порою казалось, что на улице действительно наступила стужа, а не жаркий июнь. Песни цикла звучали как оперные монологи-размышления («Липа», «Половодье») или как драматические сцены («Весенний сон», «В деревне»). Искусство оперного артиста заставляло переживать настроение с помощью средств музыкальной выразительности, которая еще больше углублялась, если удавалось вникать в немецкий текст, чей перевод был напечатан в программках. К примеру, экспрессивное выделение певцом в первой кульминационной песне цикла «Оцепенение» слов Wo find’ ich eine Bluthe, wo find’ ich grunes Grass («Где я найду цветок, где найду зеленую траву») создавало действительно настроение крайней степени отчаяния.

"Зимний путь" Ферруччио Фурланетто

Ферруччио Фурланетто, Игорь Четуев
Фото: Валентин Барановский.

Ну и, наконец, отдельно стоит сказать о великолепном ансамбле, состоявшемся у Феруччо Фурланетто с Четуевым. Певцу и пианисту удалось добиться между собою гибкого баланса, в котором фортепиано усиливало смысловые акценты, ни в коей мере не перебивая и не заглушая солиста. Фактура могла играть изобразительную роль (песня «Ворон», в которой фигурации инструмента действительно передавали кружение птицы) или выполнять чисто психологическую функцию (заключительная песня цикла «Шарманщик» или песня «На реке», где с помощью гармонических функций создавалось ощущение скрытой динамики водного потока, внешне закованного льдом).

Единственное, что мешало восприятию во время исполнения, так это постоянные аплодисменты после каждой из песен, нарушавшие цельность цикла, и вносящие помехи туда, где надо было просто немного послушать тишину. И с одной стороны можно было порадоваться, что в зал пришли новые люди, еще не знакомые с правилами слушательского этикета, но с другой стороны это, конечно, навевало и на грустные мысли, что меньше становится образованной публики, и так у нас не слишком избалованной первоклассными концертами.

Егор Ковалевский