Раиса Власова

Опера Рихарда Вагнера "Лоэнгрин"

в оформлении Симона Вирсаладзе

"Лоэнгрин" - единственная опера Рихарда Вагнера в творчестве Симона Багратовича Вирсаладзе (1909 - 1989 ).

С.Вирсаладзе. Эскиз костюма Эльзы.

Высочайший художественный уровень произведений мастера придал многим спектаклям, им оформленным, степень общеевропейской значимости. Большинство его постановок стали вехами в развитии сценографического искусства.

Вирсаладзе, преимущественно - художник музыкального театра. Особенно близок ему балет,где столь значимы зрелищность и змоциональность - главные состав-ляющие искусства художника.

Оперных спектаклей у Вирсаладзе немного, но, возникая на всех этапах его творческого пути, они каждый раз пополняли сокровищ-ницу театра. Достаточно вспомнить по-россиниевски легкую сценичес-кую одежду "Севильского цирюль-ника" (ГАТОБ им. С.М. Кирова, 1958) и прозрачный, в унисон музыке Моцарта, зрительный образ "Дон Жуана" (там же, 1971). Вспомним и трагедийную оперу Захария Палиашвили "Абессалом и Этери" (ГАТОБ им. З.П. Палиашвили), где все сценическое пространство было заряжено мощными токами музыки. Оформление Вирсаладзе "Лоэнгрина" - одной из вершин творческого гения Вагнера - достойно пополняет этот блистательный список.

Работать над "Лоэнгрином" художнику пришлось дважды - в ранний период творчества и в период творческого расцвета. Первая встреча с "Лоэнгрином" состоялась в 1941 году на сцене Кировского театра. Спектакль ставил многоопытный режиссер В.А. Лосский. Он задумал фундаментальную постановку, мечтая осуществить заветную мечту композитора о создании масштабной исторической оперы, где были бы живые реальные образы и при этом ощущалась бы вагнеровская глубокая мечтательная теплота сердца. Ту же искренность человеческих чувств и отношений, психологическую оправданность каждого движения актера, то, чего он сам искал в каждой мизансцене, режиссер хотел видеть и в оформлении спектакля.

Контакт Лосского с Вирсаладзе установился сразу. "Великолепно, - с удовлетворением писал он, - в точности с моим заданием и планом и в то же время с ярко выраженной индивидуальностью и инициативой художник выполнил макеты и рисунки оформления"1.

Сцена из первого акта оперы. Постановка 1962 г.

Сценическое решение "Лоэнгрина" в техническом отношении было более сложным, чем обычно в то время у Вирсаладзе, - потребовались не только живописные декорации, но и объемные конструкции - станки и выгородки; тем не менее оно было монументально и строго, жизненно правдиво и романтически приподнято, лаконично, без жанрового бытописательства. Интересный композиционный ход использовал художник. В актах с архитектурным фоном (кстати, наиболее удавшихся) действие как бы приближалось к зрителю: в зеркале сцены умещалась лишь небольшая часть здания. Пропорции и детали при подобном фрагментировании естественно укрупнялись. В результате - полная иллюзия и камня средневековых стен мрачного замка, возле которого происходил заговор главных врагов Лоэнгрина - Ортруды и Тельрамунда, и тяжесть массы величественного романского храма с мощным порталом и грубовато-шершавым монументальным барельефом на плитах стены - к нему торжественно двигалось шествие для совершения свадебного обряда Эльзы и Лоэнгрина.

На фоне эпически масштабных декораций неторопливо текло величественное действие, орга-нично вписывались медлительные массовые сцены, мощные фигу-ры воинов с огромными щитами и богатейшие по цветовым сочетаниям просторные плащи брабантских красавиц с беско-нечно тянущимися шлейфами.

Вся работа над "Лоэнгрином" была выполнена Кировским театром в рекордно короткие сроки - три месяца - благодаря крайнему напряжению сил всего коллектива. Певцы буквально выбивались из сил, преодолевая трудности вагнеровской партитуры. Лосский, обладавший не только большим режиссерским опытом, но и великолепным знанием материала 2, вел работу без суеты, спокойно и уверенно.

Постановочная часть также проделала огромную работу.

Удивительная трудоспособность и дисциплинированность Вирсаладзе уже тогда были известны в театре. Он приходил в мастерские к началу трудового дня и уходил чуть ли не позже всех. Рассказы о его неутомимости и особенно высокой требовательности, внимании к мелочам производственного процесса передавались из уст в уста, став ныне живой легендой.

В "Лоэнгрине" художник в целом добился высокого качества оформления сцены, хотя пришлось экономии ради использовать старые вещи театрального реквизита. Художники-исполнители М.П. Зандин, Б.А. Вальнев и Б.М. Каменский хорошо исполнили живописные куски декораций, костюмы были тщательно расписаны ниалинами и декоративными масляными красками, безукоризненными оказались также грим и парики.

В оформлении "Лоэнгрина", с его вещественностью, жизненной достоверностью устойчиво присутствовали основные тенденции искусства 1930-х годов. Но декорационное решение оперы, основанное на архитектурных мотивах, крупном плане и фрагментарной композиции, единичный случай в творческой практике Вирсаладзе. В дальнейшем в воссоздании эпохи и времени спектакля художник пойдет иными путями.

Прошел двадцать один год со времени постановки Лосским и Вирсаладзе "Лоэнгрина" в Ленинграде. С тех пор многое изменилось в искусстве художника, равно, как и во всем театральном искусстве страны. Со второй половины 1950-х годов Вирсаладзе стал придавать первостепенное значение поискам единого лаконичного замысла оформления, индивидуального для каждого спектакля. Он нужен был не только для целостности произведения. Согласно новым задачам театрального искусства того времени художник стремился освободить сцену от всего лишнего, совершенно отказаться от принципа декорации как изобразительного фона. Вирсаладзе добивался, чтобы мысль художника была более активной и целеустремленной, проникающей в существо музыкального и режиссерского замысла. Намечались таким образом пути к философскому осмыслению произведения и более широкой разработке изобразительной режиссуры.

Возобновление "Лоэнгрина" в Кировском театре состоялось в 1962 году. То был последний спектакль Вирсаладзе на этой сцене. Ставил "Лоэнгрина" Э.И. Каплан - один из выдающихся оперных режиссеров (3).

Художник хорошо знал его по многим совместным постановкам и работу с ним считал неоценимой. Что говорить о Каплане! Он был дипломированным архитектором и вокалистом, знатоком истории искусства. Он прекрасно понимал природу театра и недаром прослыл "генератором идей".

В новой режиссерской трактовке "Лоэнгрина" главной становилась извечная борьба светлого, разумного, благородого и низменных инстинктов злобы, зависти, жажды власти. Желание дать новый облик опере определяло прежде всего глубокое содержание произведения, философские концепции самого Вагнера, считавшего, что трагизм судьбы Лоэнгрина имеет глубокие корни. Именно поэтому декорации оперы, имея, как и в постановке Лосского 1941 года, монументальньй размах, были настолько обобщены, что лишь ассоциативно связывались с местом и временем действия.

Сцена из второго акта оперы. Постановка 1962 г.

... В окружении торжественных сукон в центре сцены находился постоянный, чуть наклонный круглый приподнятый станок, понижающийся к зрительному залу и поэтому хорошо обозримый; несколько невысоких ступенек по бокам соединяли его с планшетом сцены. Живописный задник - одна из типичных сценических деталей - отсутствовал. Лишь изредка появлялись уточняющие место действия атрибуты: балкон, лестница, светильники, брачное ложе. Осуществляя режиссерский замысел, художник избегал конкрет-ных деталей (4). Характерно, что величественная лестница в храм, по которой будет двигаться торжественное брачное шествие, уходит в кулису, как бы символизируя путь героев в легендарное царство добра и любви.

Надо сказать, в те годы как в советском, так и в зарубежном театре стала нарастать новая волна "осовременивания" классического репертуара Под воздействием увеличивающегося интереса к общественной и социальной проблематике классика все более теряла свою музейную неподвижность Особенно резко этот процесс происходил в таких массовых видах искусства как театр и кино. Однако течение его было отнюдь не гладким и спокойным. порой классика служила поводом, для поверхностных и грубых сопоставлений с действительностью"5. История искусства уже тогда знала примеры модернистских изломов в музыкальных театрах. Так, например, Лоэнгрин в пражском Национальном театре (19б7) появлялся в гладком комбинезоне из серой эластичной кожи 6.

Модернизм всегда был чужд искусству Вирсаладзе. Он неизменно оставался художником-реалистом на протяжении всего своего творческого пути. Конечно, решение вагнеровской оперы, подсказанное Вирсаладзе прогрессивными тенденциями эпохи, было для того времени смелым, не случайно многие рецензенты расценивали спектакль как своего рода эксперимент. Такое решение под силу лишь большим мастерам театрального искусства. Но в данном случае условность декораций "Лоэнгрина" не привела к схематичности и не лишила спектакль мощных сил вагнеровской музыки. В условности зритель узнавал реальное, жизненное.

Теперь костюмы. По сравнению с постановкой 1941 года они изменились значительно меньше (Лоэнгрин, кстати, закованный с ног до головы в серебряную чешую панциря, даже сохранил свой традиционный "оперный" облик). Но они хорошо вписывались в общее убранство сцены, смотрелись как крупные декоративные, прекрасно сгармонизированные мазки в общей картине. В этом отношении "Лознгрин" - одно из совершенных произведений Вирсаладзе. Кроме того, благодаря ассоциативности декорационного решения, именно костюмы, неся в себе конкретные приметы времени, стали играть основную роль в раскрытии не только легендарной стороны повествования, но и общей характеристики конфликта оперы. Костюмы четко делились по цвету на группы "добра" и "зла". Эльза и Лоэнгрин всегда в светлом, Ортруда и Тельрамунд - в темном.

Отметим, что свою костюмную сюиту в "Лоэнгрине" Вирсаладзе строил неоднозначно, в одежде главных героев художник оставлял лишь намек на реальный костюм рыцарских времен, акцентируя прежде всего их характерность. Одежды остальных персонажей были значительно более приближены к своим историческим прообразам.

Обе постановки "Лоэнгрина" 1941 и 1962 годов в Кировском театре вошли в историю искусства как выдающиеся произведения. И для Вирсаладзе они стали высоким творческим достижением. Оба спектакля можно назвать истинно вагнеровскими прежде всего потому, что в них сложился тот синтез искусств, о котором Вагнер мечтал всю жизнь. Но время все же расставило свои коррективы: постановки "Лоэнгрина" 1941 года коснулась патина времени, спектакль же Каплана и Вирсаладзе 1962 года не утратил живых связей с современностью, и процесс старения не затронул его. Именно поэтому он так долго держался в репертуаре, видел огни рампы 131 раз, в последний - совсем недавно, 19 марта 1993 года. Хочется надеяться на его скорейшее возобновление.

                     Вернуться к содержанию журнала /                                                         Перейти к следующей странице