Журнал любителей искусства

«Средство Макропулоса» Л.Яначека в Зальцбурге (10.08.2011)

Ангела Деноке (Эмилия Марти)
Фото: Walter Mair

Несмотря на глубокое философское содержание первоисточника, опера Яначека производит впечатление, скорее, театрального представления по пьесе Чапека с непрерывным музыкальным сопровождением, чем законченного оперного действия. Музыка иллюстративна, диалоги представляют собой речитативы, «напевных» мелодий нет ни одной, словом, одушевить такой материал может быть под силу только по-настоящему выдающимся исполнителям. Вот и зальцбургская серия показов этой оперы удалась исключительно благодаря мастерству Ангелы Деноке, исполнившей главную роль. Собственно говоря, участие в спектакле этой уникальной певицы, которая обладает не только прекрасным голосом, но и своим неповторимым стилем, отличающимся в равной мере как технической безупречностью, так и театральной выразительностью, и стало причиной интереса публики к новой постановке Кристофа Марталлера.

Марталлер относится к тем режиссёрам, которые любят нагромождать спецэффекты, не слишком считаясь с реальным содержанием оперы. Эта особенность организации сценического действия порождает постановочные длинноты. Но были и серьёзные удачи — «немой» диалог-эпиграф в стеклянной «курилке», который в беззвучной пустоте транслировался при помощи титров, и, безусловно, роскошный «эпилог», когда молодая певица Криста Витек поджигает рецепт вечной молодости и отрешенно прикуривает от пламени, уничтожающего надежду на вечную жизнь (воистину, курение убивает)…

Порадовала элегантностью работа оформителя спектакля Анны Фиброк. Сцена визуально разделена на три «сектора». Слева — коридор с рядом дверей и стеклянной курительной комнатой, в которой «звучит» издевательский «приговор» оперному театру: «Они всегда поют на языке, которого никто не понимает». В центре – зал судебных заседаний, справа – «зал ожидания» с аквариумом в белой стене и изумрудно-полосатым плиточным полом. Костюмы выдержаны в стиле 30-х годов прошлого века, они подчеркнуто характерны. И своей цветовой гаммой, и особенностями покроя они отражают те или иные черты характера героев. Продуманно-информативны даже прически исполнителей. Чего только стоит произведшее настоящий фурор огненно-каштановое каре главной героини-Ангелы Деноке в сочетании с ее аристократически-выразительным профилем! Но разумеется, никакие костюмы, прически и парики не в состоянии оттеснить на второй план главное впечатление сегодняшнего вечера — блистательную игру и восхитительный вокал, пожалуй, самой скромной и самой удивительной из примадонн современной оперной сцены. Уникальное отсутствие ажиотажа вокруг этой певицы, о работах которой можно говорить, используя только превосходные степени слов, связано, прежде всего, с её репертуаром. Последние несколько лет Ангела Деноке поёт только в операх Вагнера (Зиглинда, Кундри), Р. Штрауса (Саломея, Фельдмаршальша), Яначека (Эмилия Марти, Енуфа), Берга (Мари) и Чайковского (Лиза в «Пиковой даме»)… Эти партии снискали ей славу одной из наиболее изысканных и грамотных исполнительниц «тяжелой» драматической музыки XIX–XX веков. Индивидуальный стиль, безупречная музыкальность и феноменальная сценическая органичность отличают едва ли не все работы певицы. И если в афише стоит имя Деноке, знатоки понимают, что всё будет сделано не просто качественно, но на самом высоком исполнительском уровне.

Сцена из спектакля
Фото: Walter Mair

Голос певицы с самого начала звучит легко и весомо, хрупко и настойчиво одновременно, как звон хрусталя. Его кристальная чистота, расцвечиваемая в нижнем регистре роскошными фарфоровыми оттенками идеально «белесых» пиано, сводит с ума. Этого абсолютно уникального ощущения мощи и зыбкости, изысканности и напора, совершенства и надломленности никогда не дарил нам никакой другой вокал. О профессионально завораживающей актерской игре Деноке говорить, наверное, даже излишне. Её сценический почерк отличается таким невероятным чувством собственного достоинства, продуманностью каждого жеста и цельностью создаваемого образа, что единственная оперная актриса, которая могла бы составить конкуренцию этой певице, — это Вальтрауд Майер.

Образ Эмилии Марти – один из интереснейших в современном оперном репертуаре, ибо сыграть пресыщенность жизнью намного сложнее, чем кажется. Здесь не только ледяное равнодушие («С годами чувства превращаются в лёд»), но эмоциональная окаменелость с соединении с безответственной весёлостью («— Но что мне делать, если я тебя люблю?! — Да хоть убейся… Мне всё равно…»). Существенное значение для понимания этого образа имеет отталкивающее обаяние опустошенности, вызванной течением времени («И добро, и зло одинаково утомительны, когда длятся слишком долго…»)… Деноке удаётся передать тончайшие оттенки образа главной героини посредством сочетания депрессивной замедленности движений с экспрессивной агрессией. Актриса гармонично комбинирует предсказуемые штампы поведения «оперной примадонны» с жестами и манерами усталой от разочарований женщины, и, благодаря столь тонкой работе певицы, нам удаётся пережить то ощущение пустоты и отрешенности, в котором и состоит эмоциональный тонус образа Эмилии Марти, женщины с молодым телом, но с разрушенной душой…

Из работ остальных исполнителей хотелось бы отметить литовское сопрано Юргиту Адамоните, обладательницу роскошного «ручейного» тембра. Она технически ярко и драматически убедительно исполнила роль молодой певицы Кристы Витек. Мужские голоса пребывали в пределах и в рамках допустимого, но не более того. Из актерских работ выделялось яркое исполнение роли Ярослава Пруса датским басом-баритоном Йоханом Ройтером.

Венские филармоники под управлением Эсы-Пекки Салонена звучали не просто превосходно, но с каким-то особенно нахальным драйвом, будто впервые представляли эту партитуру публике, и, пожалуй, только благодаря их лёгкой и броской интерпретации в музыке Яначека звучала насмешливая ирония, которой так не хватало режиссёрской версии оперы …

Александр Курмачев