Последнее
обновление
26.02.09

Журнал любителей искусства

МУЗЫКА – ВОЗДАЯНИЕ


Юрий Александрович Фалик

Музыкальная культура России лишилась одной из своих самых чисто звучащих нот. На 73-м году жизни скончался Народный артист России, заведующий кафедрой оркестровки и общей композиции Санкт-Петербургской консерватории, профессор Юрий Александрович Фалик – выдающийся русский композитор, яркий представитель петербургской композиторской школы.

Его творческий путь берет начало на рубеже 50-х – 60-х годов прошлого века, в пору хрущевской «оттепели», когда не только молодые композиторы, но и их старшие коллеги, наставники, учителя были увлечены поисками современных выразительных срелств, захвачены отрытием «новых земель», расширявших горизонты музыкального искусства. Юрия Фалика уже на студенческой скамье отличало сознательное, не по годам зрелое равновесие между артистическим темпераментом и властной организующей волей.

Поначалу, в 60-е годы композитор явно отдавал предпочтение инструментальным жанрам. Возможно, здесь сказалась музыкальная «родословная»: серьезным занятиям композицией в юности предшествовал класс виолончели в знаменитой Одесской музыкальной школе имени П.С, Столярского (той самой «школе имени мине», как говаривал ее директор, что подарила России и миру Эмиля Гилельса, Натана Мильштейна, Давида Ойстраха...). Ленинградскую консерваторию имени Н.А. Римского-Корсакова Фалик закончил дважды. Сперва как виолончелист (по классу профессора А.Я, Штримера, аспирантуру у М.Л. Ростроповича); композиторское же образование завершал под руководством профессора Б.А. Арапова, уже будучи лауреатом Первой премии Международного конкурса виолончелистов в Хельсинки. Блестяще складывавшейся карьере виртуоза Фалик однако предпочел трудную композиторскую стезю. В студенческие же годы впервые встал за дирижерский пульт, записывая свою музыку для телевизионной постановки по пьесе Лопе де Вега «Крестьянка из Хетафе».

В приверженности к инструментальной музыке нашла отражение склонность Юрия Фалика к логически выверенным стройным музыкальным формам, проявилось тяготение к интеллектуально насыщенной и в то же время сдержанной музыкальной речи. С годами, не утрачивая этих природных черт, композитор словно «раскрепощается». В вокальных, хоровых сочинениях композитора, занимавших в последние десятилетия центральное место в творчестве Фалика, преобладает эмоционально окрашенное лирическое начало.

Юрий Александрович Фалик

Яркая художественная индивидуальность композитора проявилась в произведениях самых различных жанров. Среди них одноактные балеты «Орестея» и «Тиль Уленшпигель», комическая опера «Плутни Скапена» и музыкальная сказка «Полли и динозавры» (родная «сестра» прокофьевского «Пети и волка»); симфонии и концерты для оркестра, струнные квартеты и другие камерные ансамбли. Юрий Фалик – автор вокальных циклов и хоровых концертов на стихи русских и зарубежных поэтов. Огромную популярность у слушателей завоевала блистательная хоровая миниатюра «Незнакомка» на стихи А. Блока. Крупным событием стала поставленная в Мариинском театре и записанная Валерием Гергиевым на диски самая полная версия «Князя Игоря» А.П. Бородина, для которой Юрий Фалик по авторскому клавиру оркестровал ряд прежде выпущенных сцен.

Сочинения Фалика входят в репертуар крупнейших оркестров, дирижеров и солистов по всему миру, звучат в музыкальных столицах и на престижных фестивалях. Композитор и сам становился за пульт многих оркестров в России и за рубежом, исполняя не только собственные произведения, но и классические партитуры, музыку современников.

Особое внимание композитор уделял духовной музыке. «Литургические песнопения» на тексты «Молитвослова» воскрешают атмосферу православного богослужения, его истоки – знаменный и демественный распевы, «путевое» многоголосие, антифонное пение. Месса для солистов, хора и камерного оркестра, премьера которой под управлением автора состоялась в американском Янгстауне (штат Огайо), вдохновлена средневековыми григорианскими хоралами. Вторая симфония «Кадиш», написанная по заказу симфонического оркестра Мариинского театра и Валерия Гергиева (и ими же впервые исполненная), «выращена» из одного зерна – старинного напева еврейской заупокойной молитвы. Мелодические линии инструментальной «Панихиды по Игорю Стравинскому» главнейшим прообразом имеют и знаменный распев, и древнейшие пласты русского песенного фольклора, и григорианский хорал. Названия частей Concerto della passione для виолончели с оркестром, по словам Фалика, – «не просто начальные слова церковных песнопений. Это слова-знаки духовного бытия человека, символизирующие Веру и Отчаяние, Покаяние и Надежду».

Юрий Фалик чутко уловил главнейшую сегодня тенденцию в искусстве – стремление к обретению гармонии, к восстановлению поруганной красоты. Спасет ли она мир – Бог весть. Но «злодейство на земле получит воздаянье» (А.С. Пушкин). За несколько дней до кончины Юрия Александровича прозвучала его «Молитва о России» на слова Александра Солженицына. Она оказалась символическим прощанием художника со своей страной, со своим временем, с любимым искусством.

Иосиф Райскин

Дорогой друг!

Вот уж никогда не думал, что на мою долю выпадет держать над тобою скорбную речь. Ты ушел слишком рано, преждевременно. И не в возрасте дело: состарилась и предала тебя лишь плоть твоя, композиторский же талант не покидал тебя до последнего дня. И был он, судя по известным мне последним сочинениям, по-прежнему свеж, фантазия, как и 30 лет назад, - неиссякаемой. И нет сомнения, что продлись дни твои и долее, ты смог бы еще многое сказать – на радость тем, кто понимал и любил твою музыку.

Мы с тобой были знакомы лет 60, и жил ты в моем сознании, в моей памяти всегда. Потому что, войдя в зрелый возраст, я все чаще и чаще стал уноситься мыслью в прошлое, в милые школьные годы. А воскрешая образы былого, неизменно видел нас обоих – ведь в ту далекую пору мы были неразлучны… А что теперь? Кинолента воспоминаний будет раскручиваться по-прежнему, и ты по-прежнему будешь являться мне таким, каким ты был тогда. Но в воспоминания вольется горечь. Каждый раз буду я обжигаться мыслью: тебя больше нет… И пить эту горечь мне до конца дней.

Если достанет у меня силы и умения, я напишу о наших школьных годах. Быть может, эти воспоминания будут небезынтересны твоим близким – ведь они не знали тебя таким, каким знавал я. А тем, кто любит и полюбит в будущем твою музыку, наверно, будет интересно знать, с чего и как она начиналась.

Мы никогда – ни в школьные годы, ни позже – не разговаривали друг с другом на трансцендентные темы. И как же я был удивлен, когда, изучая твои чудесные квартеты, вдруг понял, что самые лучшие, самые сильные их страницы вдохновлены видением того, что ждет человека потом и там. Если верить твоей музыке, потом и там – это безбрежный покой и блаженство, подернутое какой-то легкой и смутной печалью. А выражено это с такой подкупающе наивной правдивостью, как будто ты там уже бывал и все видел своими глазами. Я спросил тебя: так ли я тебя понял? И ты подтвердил: да, так. Я не стал тебя спрашивать, что двигало тобою – Вера? Надежда? Или всего лишь острое желание? Да и неважно это… Так да воздастся же тебе по вере твоей, по надежде твоей, по желанию твоему.

Прощай.

Адам Стратиевский
29.01.09. Тель-Авив