Вера Степановская
Дон Кихот в Мариинском театре
.jpg)
Фото В. Барановского
В конце декабря в Мариинском театре состоялась долгожданная премьера оперы «Дон Кихот» Массне с Ферруччо Фурланетто в главной партии. Мариинский театр, придерживающийся репертуарного принципа и ставящий спектакли в расчете на собственные силы, здесь, кажется, чуть ли не в первый раз изменил себе, поставив оперу в расчете на выдающегося исполнителя. В случае с «Дон Кихотом», написанным для Федора Шаляпина, это было логично. Однако опера может быть воскрешена только при участии равновеликого певца. При этом нужен артист, способный заставить поверить в то, что донкихоты существуют. Ферруччо Фурланетто смог убедить в этой истине петербургскую публику даже в концертной версии, не говоря уже о постановке оперы на сцене.
Театр готовился к ней два года: в 2010 году поставить оперу с Пьеро Фаджони не получилось, но зато прозвучала и обрела самостоятельную жизнь исполненная в Петербурге и в Москве и записанная для лейбла Мариинский концертная версия, которая собрала прекрасную прессу и была номинирована на премию Гремми… И все же хотелось бы увидеть полноценный спектакль.
В результате был приглашен Янис Коккос – грек, живущий во Франции, известный в Европе режиссер, до этого уже работавший с Фурланетто над «Борисом Годуновым» в Вене и над «Убийством в соборе» Пиццетти в Ла Скала. Сам Кокос увлекся шедевром Массне не сразу. Как и Валерия Гергиева, его убедил Фурланетто. Несмотря на то, что Кокос не принадлежит к традиционным режиссерам, работать с ним итальянскому басу всегда было комфортно, потому что постановщик исходит не из жесткой концепции, в которой артист оказывается марионеткой, воплощающей чужой замысел, а из визуального образа, который создает простор для восприятия как певца, так и ассоциативных рядов слушателей. Подобный подход к постановке оперы может оправдать себя лишь при участии яркого исполнителя, способного оживить визуальные образы своим присутствием и своей харизмой. Особенно это относится к операм, в центре которых находится один герой, таким как «Дон Кихот» и «Убийство в соборе».
Для оперы Массне Кокос выбрал один сквозной образ: на сцене на протяжении спектакля находится раскрытый роман Сервантеса. Красивый старый фолиант, притягивает к себе взор, вызывая почти тактильные ощущения, его хочется потрогать, полистать, поставить на полку… Он, как и сам Дон Кихот, настоящий… все остальное, за исключением, может быть, верного Санчо, фальшивое. Фальшь толпы, веселой, маскарадной, праздничной и непонятно к какому времени принадлежащей, не столь безобидна, как кажется на первый взгляд. Вся эта молодежь (а в постановке Мариинского театра, все эти герои подчеркнуто молоды, да и поют их солисты Академии молодых певцов Мариинского театра) скрыто враждебна и агрессивна по отношению к Дон Кихоту. Агрессия эта становится явной не сразу, открыто проявляется она лишь после несчастливого объяснения Дон Кихота с «прекрасной» Дульсинеей… А что же сама Дульсинея? Эта дама в опере под большим вопросом. Кто она, бессердечная ведьма, смеющаяся над простодушным рыцарем, или женщина легкого поведения, меняющая женоподобных партнеров (недаром партии двух из них отданы композитором женским голосам)? Или же ее поведение объясняется простым и простительным легкомыслием молодости? В исполнении Анны Кикнадзе Дульсинея мила и симпатична. Она хоть и поверхностна, но не чужда состраданию. Она разрушает иллюзорные мечты Дон Кихота, но потом, видя его безнадежное отчаяние, просит его остаться, пытается успокоить и утешить. Анна Кикнадзе — безусловно лучшая Дульсинея Мариинского театра. Она участвовала в исполнении всех спектаклей и в записи оперы Массне с участием Фурланетто. Ее героиня отличается не только прекрасным и уверенно набирающим силу вокалом, но и женственной привлекательностью и мягкостью; в ее Дульсинее нет ничего издевательского и злого.
Постоянным Санчо при Фурланетто является Андрей Серов, как бы слившийся за время многочисленных концертных исполнений с образом верного оруженосца знаменитого итальянца, в финале оперы он безутешно рыдает над его телом. Образ удается Серову и вокально, и актерски.
Но конечно, центром спектакля является сам Фурланетто. Давно замечена особенность певца: в каком бы спектакле он ни участвовал, его присутствие заставляет остальных участников выдавать на сцене больше, чем то, на что они вообще способны. И в голосе певца, средиземноморски округлом и темном по тембру, и в его сценическом присутствии мы видим царственное величие и благородство. В его нелепом и наивном Рыцаре печального образа чувствуется удивительная душевная красота, заставляющая сжиматься сердце в сцене с бандитами и при объяснении с бессердечной Дульсинеей или лить слезы вместе с Санчо в финале.
